Заслуженный артист России, лауреат Тургеневской премии, премии семейных симпатий потомков графа С.М. Каменского, актер Орловского государственного академического театра им. И.С. Тургенева Николай Евгеньевич Чупров же более 50 лет на сцене, из них 27 - в Тургеневском доме.
Даже не верится… Кажется только-только робкий школьник заглянул в маленькую драматическую студию и открыл для себя целый мир, в котором так много чувств, мыслей, настроений и красок… Сам не ведая того, он выбрал главную дорогу в своей судьбе. И с того момента с театром уже не расставался никогда. Объясняет просто и скромно: нравилось…
Николай Евгеньевич с легкостью определяет свое амплуа: «простак с гротесковым направлением». Но есть ли действительно в его жизни что-то простое – возникшее и ушедшее без следа, доставшееся без переживаний, осмыслений и борьбы…
Превратив профессию не в работу, а, скорее, в бесконечный и пленительный путь познания, Чупров верит не только в упорный труд, но и немножечко в совпадение звезд. Рожденный в Год обезьяны, признается, что артистизм был ему присущ всегда. Но и знак скорпиона свою лепту внес. Шутит, что найдется немного желающих вступить с ним в спор.
Зато если привязанность – то навек. С друзьями даже после многолетней разлуки самые добрые отношения. Все это люди резкие, честные, строгие к себе и самокритичные, самозабвенно работающие и также любящие…
Чупров уверен, что лучшая школа для актера – жизнь:
- Режиссеру достаточно увидеть, как чувство зарождается в реальности и потом от артистов добиваться похожести. Артисту самому нужно быть на месте безнадежного влюбленного, осиротевшего сына, самоуверенного кутилы, одинокого скитальца…
При этом для Николая Евгеньевича не проблема ввод на главную роль за полторы репетиции или подряд пять спектаклей в неделю.
Есть старая театральная поговорка: хорошая труппа – это когда точно по амплуа можно распределить «Горе от ума». Как признается Чупров, в пьесе Грибоедова, он бы мог сыграть Фамусова. Но сколько там еще ролей, на первый взгляд, не таких уж примечательных. К примеру, страдающий глухотой старый князь Тугоуховский. Николай Евгеньевич, безусловно, даже из героя эпизода делает личность яркую, метафорическую.
Есть у Чупрова качество для актера немаловажное: он безмерно уважает хороших режиссеров. Ценит постановщиков за способность видеть людей и явления с совершенно неожиданной стороны, предлагать оригинальные решения.
При этом считает свою профессию одной из самых независимых:
- Здесь не пристало выяснять, что появилось раньше. Это не вечный абстрактный и абсурдный вопрос про курицу и яйцо. Сначала был актер… Лишь со временем, когда в череде спектаклей артисту необходимо было избегать повторений, появилась потребность в «стороннем» взгляде постановщика.
При этом у Чупрова большой режиссерский опыт, который включает не только «работу актера над собой». Ставит спектакли совместно с музыкантами Орловской филармонии, детские сказки в Орловском городском центре культуры, городские праздники... Давно появились свои методы: видит способности артиста и старается максимально их развить, задействовать.
А для этого нужно не только знать своих коллег, но и уважать, любить их.
Впрочем, не меньшей благосклонностью актеров, по мнению Николая Евгеньевича, должны пользоваться и критики:
- Чем они острее, профессиональнее, въедливее, тем больше удовольствия доставляет творческое соревнование с ними. Актер – профессия публичная. Прятаться нельзя. Нужно делать свою работу честно. Не отбывать на сцене наказание, с печалью на лице дожидаясь очередной реплики, а создавать полный образ… Труд критиков, искусствоведов, очень важен. Они помогают правильно расставить ориентиры, расшифровывают, разъясняют. Мало сказать: хороший, плохой спектакль. Нужно доказать, что он действительно заслуживает ли не заслуживает внимания: с учетом опыта, современных тенденций…
По амплуа Чупров действительно никогда не был «героем» в привычном всем понимании: с развевающимися на ветру кудрями, томным взглядом, влюбляющим в себя дам одним только движением ресниц.
Гамлета и Ромео не играл. Хотя и в подобных ролях приходилось выступать. Вспоминает эти случаи как анекдот:
- Режиссеры меня подбадривали как тяжелобольного: «А вы знаете, ничего»… Я могу объяснить, как играть и влюбленного, и шута, но зачем менять свою природу? Нужно оставаться с собой даже на сцене.
Чупров действительно может многое. Порой - неподдающееся объяснению.
Современная публика зачастую слишком щедра на напрасные комплименты и незаслуженно восторженные отзывы в адрес очередной медийной персоны.
К Николаю Евгеньевичу после спектаклей тоже нередко подходят, чтобы взять автограф. Вот только слов все больше не говорят: слезы мешают… Искренние.
- Когда зрительный зал замирает, слушая мои монологи, я, по крайней мере, думаю, что годы в профессии прошли не напрасно…, - в шутку комментирует восхищение публики Николай Евгеньевич.
Роли свои актер не считает. Совершенно астрономическое количество. Да и неважно это:
- Молодые артисты, пополнившие труппу театра, как-то спросили меня: «Что главное для артиста? Наверное, получить роль?» Персонажей может быть больше двух сотен, а толка ни на грош. А может быть 5-6 больших ролей, которые принесут актеру зрительскую любовь и самоуважение…
Николай Евгеньевич старается убедить в том, что проще профессии актера ничего нет. Для успеха нужно всего несколько слагаемых: увидел, услышал, оценил и ответил.
Вот, пожалуй, единственное, во что из его рассказа верится с трудом.
Неужели так легко передать горечь Акима («Власть тьмы»), его страдальческое: «Душа надобна!», безнадежную грусть и любовь Алекса («Как тепло в ноябре»), так проникновенно и трагично говорить о судьбе творческой личности, как это делает Чарльз («Королевская мышеловка»)…
А ведь есть еще Савелий («Амур в лапоточках»), Ласкари («Муж всех жен»), Глов-старший («Игроки»), Самсон Силыч Большов («Свои люди — сочтемся!»)…
В этом году ОГАТ открыл сезон премьерой «Дело было вечером» (по пьесе Н. Некрасова). Николай Чупров играет в спектакле первую скрипку - помещика Ласукова
Он центр происходящего и его единственный источник энергии. Ласуков так красиво, по-доброму, с такой любовью изображает свою скуку, что каждым жестом выводит настоящий гимн сибаритству. Герой ничего не делает с удивительным азартом. У него получается очень «уютно» тосковать, логично размышлять без предмета.
Зритель не замечает, как, подобно всей дворне оказывается втянутым в незамысловатые, но захватывающие развлечения Ласукова. Помещик то заставляет искать якобы потерянный ключ, то находит у себя интересные болезни…
Но в конце настроение меняется. Ласуков стоит в старом офицерском мундире. Не звучат в этот момент патетические размышления и философские тирады. Все и так отчаянно ясно. Молодость прожили, силы пропили… Как же побороть эту чуму, этот сон? А все былое, не пригрезилось ли?
Безусловно, одна из лучших ролей Николая Чупрова, так сказать, в новейшей истории Тургеневского театра!
Остается только удивляться, откуда Николай Евгеньевич берет силы для покорения новых дистанций, как успевает следить за политикой, современным искусством, путешествовать, наблюдать, предугадывать…
Это вечное стремление дает возможность видеть мир во всем многообразии, со всеми полюсами, параллелями и меридианами, не сожалеть о том, что Джоконда «улыбается не ему». Ведь есть скульптуры Ватикана, «взгляд» которых наполняет душу ликованием.
Даже если Чупрову лично что-то не близко, может оценить работу мастера по достоинству. Под этим углом зрения размышляет о различиях русского и западного театра:
- Наш театр – это театр проживания, западный – обозначения, внешних эффектов. Нельзя говорить, что хуже, что лучше. Просто два разных мира.
В одном артист уверен точно: театр вечен:
- Девиз Древнего Рима «хлеба и зрелищ» продиктован нашей природой. Эти составляющие человеческой жизни, находясь в приемлемом равновесии, своего значения не утратят. Главное – что и как ты декларируешь и насколько ты искренен.
Источник: Орловский меридиан
