«Будущее неизбежно, прошлое невозвратимо, живи в настоящем и радуйся ему». Сильвестр. Хорошо сказал мыслитель. Только что делать, если настоящее еще более эфемерно, зыбко и размыто, чем грядущее. Если в прошлом — единственная радость и единственно возможная жизнь. Если в существование будущего уже просто нет сил верить. Остается вспоминать... Самоотверженно — при полной невозможности защитить себя от полученных когда-то ран. Наивно — словно не знаешь еще завершения давней чудесной и трагичной истории. Но чем еще занять себя бедному немолодому художнику в маленьком парижском кафе под звуки музыки...
Воспоминаний пелена
Режиссер Игорь Черкашин предпринял весьма смелый профессиональный шаг, поставив на сцене Орловского государственного академического театра имени И.С. Тургенева бунинские «Темные аллеи». В основу постановки легла пьеса Льва Проталина, которая причудливо и весьма своевольно тасует персонажей и судьбы рассказов классика. При этом подчеркивается некая ценность и последовательность произведений, вошедших в сборник.
Бунин так сказал о «Темных аллеях»: «Это книга о любви с некоторыми смелыми местами. В общем, она говорит о трагичности и о многом нежном и прекрасном. Думаю, что это лучшее и самое оригинальное, что я написал в жизни». Добавим, что многое в произведениях автобиографично.
Эмигрантская тоска по Отечеству и солнечные удары, легкое дыхание и непревзойденная грамматика любви Ивана Алексеевича даже в драматургическом переложении требуют особо тонкого восприятия жизни. Слово и чувство у писателя — категория, которая, впрочем, никогда не живет отдельно от человека. И всегда есть некая золотая нить, некий пульсирующий нерв, пронзительный луч, на который нанизано повествование чужой — своей жизни. Любовь в квадрате, печаль в кубе, страдание в превосходной степени.
Трудно определить феномен Бунина. Нужно читать книгу или смотреть новый спектакль, совершенно открывшись чувству. Необходимо быть готовым к тому, что показывается самая интимная сторона отношений.
На сцене платиновые цепи представляются потоками дождя или солнца, ветвями яблонь в саду или ив на пруду, цепями или струнами, качелями или путами. Они — полотно, на котором художник Юрий Сопов рисует то самое парижское кафе с условными столиками, веранды и флигели деревенских домов с условными вишнями, реку с условными брызгами воды и трелями птиц.
И только воспоминания Георгия Левицкого (заслуженный артист России Михаил Корнилов) далеки от условности. Герой открывает нам самые темные аллеи лабиринта жизни.
Мир суров, в нем свои порядки: звуки проникновенной песни о потерянной родине слились с перечислением блюд в меню. Здесь не осталось ничего важного. Немудрено, что из антуража кафе герой уходит куда-то в тень, позволяя зрителю проникнуть в собственное прошлое, где женщины портят душу, как вода — вино, а повозка — дорогу. Завертелись кружевные зонты воспоминаний, гипнотизируя минувшей свежестью и легкостью... Где теперь та чудесница — белокурая, улыбчивая. Где теперь та Россия — родная, знакомая. Буря перемен беспощадна. Души и люди для нее лишь перекати-поле...
Дар богов
Так уж получается, в жизни Жоржа Левицкого женщины возникали по две — и всегда чудесно разные. Первая любовь — под синим небом среди сочных трав (по мотивам рассказа «Зойка и Валерия»).
Непонятная прекрасная Валерия (Алина Сидорчук) вдруг решила влюбиться. Героиня чудесна и, кажется, до конца непостижима. Она куда больший художник, чем юный Жорж (Сергей Евдокимов): видит мир во всем великолепии и радуется ему. Кому, как не Валерии, в образе русалки сверкнуть однажды в непроглядной глади реки изумрудным хвостом, навеки завоевав невольного зрителя, и навсегда умчаться по лунной дорожке... Она невольно мучает юношу, потому что сама, познав любовь, тоже вдруг начала мучиться.
Зойка (Марианна Еремеева), в коротком платьице, совершенно другая — милая, юная, безнадежно впервые влюбленная... Она еще не знает отчаяния и по-детски стремится к цели (тоже не вполне понятной), завоевывает внимание игрой, обманом, капризами. Удивительный солнечный зайчик. Ребенок, раскрасневшийся от игры в снежки, румяный, довольный. И притом почти уже женщина! Выдает все свои переживания одним лишь взглядом, в котором смешана ревность и любопытство, интерес ко всему на свете и жуткая неуступчивость.
Годы... Москва... Уже не такой молодой, но такой же одинокий Жорж вновь нежданно сталкивается со «счастьем».
Вторая пара женских характеров — золотая тучка Катя (Елена Плотникова) (рассказ «Мадрид») и наперерез стремящаяся к своей цели Муза (Екатерина Гусарова) (рассказ «Муза»).
Забавная Катя, наполненная испорченностью и шармом жизни улиц, своей первозданной простотой, сдобренной первородным грехом, порождает желание заботиться о ней. Эту героиню, кажется, можно было бы описать в двух словах. Но приглядись — нет таких определений. Святая грешница. Неказистая красота. Откровенная пугливость. Оптимизм Кати не знает предела, но и у обиды нет дна...
Ни девушка, ни мужчина не могут противостоять кавалерийскому наскоку амазонки Музы (Екатерина Гусарова). Прикрывая беззащитность резкостью, эпатажем, она груба и критична не в меру. Имеет свое мнение, не оставляет другим шанса спорить. Возможность стать спасителем и спасенным, дарованная Катей, растворяется в воздухе. Снова Жоржа ведут обстоятельства и люди.
Сборник дум
Даже чужие перекрестные жизни теперь накрепко вплетены в судьбу созерцающего Левицкого. Милые беседы, легкие наряды того, первого, лета многое предопределили, на многое указали. Но разве предостерегли?
Могло быть иначе, если бы не писатель Титов (Дмитрий Бундиряков), неистово оправдывающийся по поводу критической рецензии на свое творчество, до крайности зависимый. Удивительно, как актер так талантливо несколькими штрихами показал человека, абсолютно бесталанного...
Клавдия Алексеевна (заслуженная артистка России Елена Полянская), напротив, может бросить вызов без прямого вызова, подчинить своей силе, никого не неволя...
Меж тем Добротворский (Андрей Царьков) советует «целомудренно» писать о самых разнузданных страстях, размышляет об общественной морали, не являясь ее образцом...
В кружеве памяти встает и радушный хозяин генерал Данилевский (заслуженный артист России Сергей Коленов) («Темные аллеи»). Он искренне и отчаянно рад новому приобретению — кобыле Звездочке. Весело парирует шутки про седину и ребро, энергичен и уже по-стариковски мечтателен. Будто нет на свете ничего прекраснее, чем здесь и сейчас. Но в один миг по-особому философски начинают звучать его слова о любви, которая во всех проявлениях от Бога.
Герой, мягко скользивший до этого, как солнце по зелени сада, вдруг погружается в пучину своего сознания и страдания. Просветленное оптимистическое восприятие мира сменяется полной незащищенностью, когда речь идет о прошлой любви, на секунду озарившей настоящее. Случайная встреча с некогда страстно желанной и ответившей взаимностью Надеждой (Марианна Иванова) становится похожей на свидание с призраком. Данилевский кается в особенно тяжком и прекрасном любовном грехе.
Слова о вине и прощении, о том, что ничто не уходит, звучат с такой исповедальной силой, что господь их обязательно должен услышать. Он, возможно, простит. Но простит ли любящий и любивший, согрешивший и обиженный, одинокий? Удастся ли простить самого себя? Слезы раскаяния встревожат душу, но ничего не исправят.
Одна, но пламенная страсть
Судьба дает шанс или просто смеется над людьми (рассказ «В Париже»). Левицкий и возникшая под звуки романса на стихи Игоря Северянина «Классические розы» Валерия Андреевна (теперь уже Вероника Иванова) нежданно спустя десятилетия встречаются в кафе. Кажется, наступила та самая счастливая «будущая жизнь», о которой всегда грезилось.
Михаил Корнилов уже не созерцатель. Гладь его души теперь трогают не только воспоминания, но и, кто бы мог подумать, томительное предчувствие счастья. Можно закружиться в танце, можно заново влюбиться!
Парализующий неожиданностью заколдованный сон из прошлого. А потом вежливые разговоры — о любви к Родине, русских поражающие как никого другого, о двух неприкаянных несчастных душах, которых теперь врачует лишь терпение — «медицина бедных».
Ничего нет. Условностей нет, расставаться незачем. Тепло, уют, искусство. Жизнь обрела смысл. Возможно, впервые... Любовь бунинских «Темных аллей», показанная в спектакле во всех ее проявлениях (от нежности до страсти, от наивного взгляда до похоти, от искры до пепла), не терпит длительности. Словно радость способна осквернить святое чувство. Режиссер неминуемо напоминает, что за всем происходящим наблюдает некая богиня мести Немезида, которая в светлый миг припомнит нам все: слабость, жестокость, ошибки.
Коварные стрелы трагических размышлений и боли пронзили душу Валерии, изранив весь мир. Теперь женщине действительно незачем контролировать лицо, крик, чувства, жесты. Судьба отобрала все: мимолетность молодости, призрачные надежды старости, смысл бытия...
Пронзительно печальный спектакль отчасти парадоксален. В страданиях героев, которых Игорь Черкашин мастерски сталкивает с действительностью, во взрослении и тлении, в отголосках крушения прежнего мира, в мучительной тоске по родине — красота. Крепкий купаж чувств в постановке слагается из горечи лет, ностальгии по невозвратимому и всего прекрасного, что когда-либо случалось и еще обязательно случится. За тысячелетия своего существования искусство уверовало в бессмертие души. Теперь для него смерти просто нет.
Ольга Сударикова
Источник: «Орловский вестник» 03.04.2018
