По завершении театрального сезона Орловский государственный академический театр имени Тургенева закрылся на реконструкцию. Уже известно, что работы продлятся не менее двух лет (закончить их планируется осенью 2015г.).
Этот год вообще стал для ОГАТ годом перемен.
Дважды сменилось руководство. Впрочем, Владимира Федоровича Остащенко, который стал директором ОГАТ, новым директором назвать нельзя: он уже занимал этот пост прежде и отдал тургеневскому театру 19 лет жизни. Художественным руководителем театра назначен Игорь Анатольевич Черкашин — актер, режиссер, драматург, прежде работавший в театре «Свободное пространство» и в Орловском театре кукол. Что будет с театром? Откроет ли он в этом году 199-й театральный сезон, и если откроет, то где? Изменится ли его репертуарная политика? На что рассчитывать зрителям?
Эти вопросы мы задаем новому руководству театра.
— Когда ждать открытия сезона?
Остащенко:
— 8 октября в здании театра «Свободное пространство». Сезон мы откроем премьерой — спектаклем по рассказам Шукшина.
Черкашин:
— Да, спектакль «Песня о Родине» по Шукшину. «Всю жизнь мою несу родину в душе, люблю ее, жив ею, она придает мне силы, когда случается трудно и горько...». Сюжет пересказывать не будем, все сами увидите.
— Вам тяжело далось это решение — фактически отказаться от здания театра на два года?
Остащенко:
— Это была «осознанная необходимость». Здание ОГАТ построено в 1975 году, и за это время здесь ни разу не делали капитального ремонта. Возьмем, к примеру, кресла. Их сорок лет не меняли. Ладно — кресла, а лестницы, потолки?.. Нет, отложить ремонт — искушать судьбу. Думаю, что, несмотря на теперешние трудности, в конечном счете все будет к лучшему.
— О трудностях: как вы с ними справляетесь? Где репетируете? На какой сцене планируете выступать?
Остащенко:
— У нас есть договоренность с театром «Свободное пространство», который предоставит нам малую сцену (не менее двух раз в неделю). Репетиции будут проходить в здании Госуниверситета-УНПК. На новогодние праздники мы договорились с ТМК «ГРИНН» и будем играть там новогоднюю сказку. Еще у нас будут выездные спектакли, а также договоренности с другими театрами. Но в основном рассчитываем на «Свободное пространство».
— Весной в «Орловской правде» проходили статьи о том, что Роман Виктюк планировал поставить в ОГАТ спектакль по мотивам произведений и биографии Тургенева — «Глух Он Не Мой». То, что спектакль будет поставлен, в мае еще не вызывало сомнений, а в июле — августе о нем больше нет и речи ни на официальном сайте ОГАТ, ни на сайтах, посвященных творчеству Виктюка. Что будет с этим проектом?
Остащенко:
— По всей вероятности, он «заморожен» на два года. Это хорошая задумка, возникшая, к сожалению, не вовремя. Приглашать знаменитого режиссера и при этом закрывать театр на два года... Когда Роман Виктюк рассказывал о своей идее, никто не поставил его в известность, что мы закрываемся на ремонт. Надеюсь, что спустя два года спектакль все-таки будет поставлен, но утверждать наверняка не могу.
Черкашин:
— Мое мнение — идея пока сырая. Технические трудности — отсутствие сцены — мы уже упомянули. Но дело не только в них. «Глух Он Не Мой» с его параллелями между судьбами героев Тургенева и судьбой самого писателя — пока лишь теория. Все зависит от того, удастся ли нам вдохнуть в нее жизнь. Мы должны сделать спектакль живым — или не делать вообще.
— Понятно, что, говоря о «живом» спектакле, вы имеете в виду не развлекательность. Что тогда?
Черкашин:
— Меньше думать об «измах», больше — о смысле. Не пренебрегать эмоциями. И не пренебрегать простотой и понятностью. Простоты достичь труднее, чем сложности, и она большего стоит. Мы работаем не для критика — для зрителя. Критик оценивает стиль, технику. Он вам скажет, к какому направлению в искусстве относится то, что вы сейчас увидели... А зритель воспринимает спектакль более эмоционально. Он может сказать: «Мне не понравилось. Ничто не трогает, все вымучено. Я не понимаю, зачем это сделано». Причем судить эмоционально — не значит судить несерьезно. Скорее, это более чистое восприятие. Человек что видит, то и говорит, как в сказке про голого короля. Далеко не все спектакли предназначены для того, чтобы зритель был доволен. Пусть будет недоволен. По-настоящему опасно только отсутствие сопереживания. Работая над любым проектом, мы обязательно должны решить, чем заинтересуем зрителя, что мы ему скажем этим спектаклем, о чем мы предложим ему задуматься.
— Это ваше кредо? И премьерные спектакли, которые нас ждут в предстоящем театральном сезоне, созданы именно по этому принципу?
Черкашин:
— Да. И еще: они будут по преимуществу о современности, о нас. Я ищу пьесы современных драматургов. Зрителя нужно не только и не столько развлечь. Ему нужно говорить о нем самом, о его проблемах и его жизни.
— Я понимаю вашу цель. И прошу читателей не понимать слово «современность» как привязку к конкретным датам, событиям, реалиям: театр — не газета. Современность пьесы от таких вещей, как дата рождения драматурга, не зависит...
Черкашин:
— Согласен. Часто современными оказываются не злободневные, а вечные темы. Брехт современен, например. Причем изначально казалось, что пьесы его злободневны: о конкретной -войне, о конкретной тенденции в обществе. Но прошло полвека, и они злободневными остались. Поскольку не о фашизме они и не о капитализме, а о нас, какие мы есть. Мне в свое время довелось играть в пьесе «Добрый человек из Сезуана». Я играл водоноса Вана. Сюжет ясен и актуален: в мире цепких, циничных людей добрый человек считается безответным простачком, на котором можно «ездить» без зазрения совести. Ты подаешь нуждающимся — но они перестают просить и начинают требовать: «Дай, дай, дай». В конце концов, устав от того, что его используют, добрый человек вынужден сломать себя и стать, как все. И при этом он теряет себя. Он — жертва и он же виноват... Парадокс. Я видел реакцию зрителей на эту постановку. Очень сильное и очень тяжелое впечатление. Самое главное — равнодушных не было, в каждом этот сюжет разбудил мысли и воспоминания, которые мы обычно игнорируем, потому что боимся боли. Но именно боль — катарсис — помогает нам расти.
— И вы планируете ставить именно такие пьесы — острые, проблемные?
Черкашин:
— В основе хорошего сюжета всегда проблема. Главное, чтобы она была настоящая, а не высосанная из пальца. Классику никто не отменял конечно; мы ее ставили и ставить будем. Но сейчас у нас такой период: с одной стороны, бездомность, а с другой — свободный полет и возможность открыться для чего-то нового.
Действительно ли в развитии ОГАТ наметилась новая тенденция, говорить пока рано. С началом нового сезона нам предстоит это узнать. Будем надеяться, что «свободный полет» пойдет театру на пользу. И, разумеется, будем ждать обещанных премьер.
Источник: EPRESSA.SU
