У каждой истории есть свое начало.
Итак…
Будущая артистка Ю. И. Некрасова случайно услышала о наборе орловского курса Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства по радио. Ровно через пять лет будущий актер П. Н. Сыромятников узнал о том же самом из газеты. Хотя молодые люди уже практически поступили в другие вузы, стать журналистом и технологом пищевой промышленности у них так и не получилось…
Павел впервые увидел свою Юлю на сцене и сразу был очарован… Девушка, с высоты своего «профессионального положения» оценив парня, отметила его юношеский задор и энергию, желание работать, но пока не более того…
Так началась история Юлии Некрасовой и Павла Сыромятникова – актеров ОГАТ им. И.С. Тургенева и одной из самых красивых супружеских пар театра.
Актерский курс, на который в 1994 году велением судьбы и таланта была «призвана» Юлия стал самым первым. Каких только претендентов на заветный диплом не было: всех профессией, возрастов и амбиций. Но Юля, удивив сама себя и, главное, убедив преподавателей, сравнительно легко сдала вступительные испытания. А дальше все закружилось: фехтование, хореография, ритмика, сценическая речь, актерское мастерство… И это только во второй половине дня, а утром – не менее значимые предметы общеобразовательные и всевоспитательные.
Словом, настоящее испытание на выносливость.
Но все эти ученические трудности опустились куда-то на дно памяти и стали казаться не такими уж трудностями, когда впервые вышла на сцену – в «Виндзорских насмешницах». Сейчас шутит: «Так волновалась, будто играла не одну из жительниц деревни, а самую главную роль».
По замыслу режиссера в начале спектакля персонажи, будто должны были сойти с ожившей фотографии. Как боялась Юля, что так и «не оживет»: останется стоять, замерев в ужасе…
Но именно в этот момент маховик был запущен, и обычная жизнь навсегда превратилась в актерскую.
В 1998 году Некрасова среди своих сокурсников первой удостоилась высочайшей чести быть официально принятой в труппу академического театра.
Причем выпуск орловской студии СПбГАТИ 1999 года был и остается, пожалуй, одним из самых ярких: Наталья Ткаченко, Снежана Малых, Вероника Иванова, Ирина Князева и другие…
Они были очень дружны. Ходили в походы, устраивали капустники, отмечали праздники… А все потому, что друг с другом было интересно.
Время идет. В репертуаре Юлии уже несколько десятков ролей: дерзкие красавицы, нахальные барышни и трепетные героини, которым дали жизнь великие писатели и хорошие режиссеры. Но священный трепет остался.
Правда, научилась с делом использовать даже свое волнение. Смятение и смешение чувств помогает подняться до высшей эмоциональной точки, то тех высот, где главное - творить. И теперь уже зрительный зал замирает, когда она произносит монолог. И не важен по-девичьи наивный вопрос: «как выглядишь», важно, как существуешь на сцене.
Юля Некрасова благодарит преподавателей, коллег за опыт, рожденный трудными ошибками и захватывающими открытиями самой себя: «По-другому начинают светить огни рампы, когда выходишь на сцену со своими наставниками народными артистами России: А. Н. Макаровым, П. С. Воробьевым, Е. А. Карповой, заслуженными артистами России: Т. Е. Поповой, М. М. Корниловым».
Называет себя «многократной сценической дочерью» заслуженного артиста России Н. Е. Чупрова. Как иначе. В стольких спектаклях на стыке времен и поколений играли родственные узы. Кстати, в легендарности «Нахлебника», который с большим успехом шел 10 сезонов, есть и немалый вклад Юлиного таланта и стараний. Постановке рукоплескал и Орел, и Брянск, и Белгород, и Баден-Баден, и Буживаль...
Одной из самых значимых работ, которая по праву вошла в летопись лучших спектаклей Орловщины, Некрасова считает «Дни нашей жизни» по пьесе Леонида Андреева. Даже сейчас охватывает трепет, когда случайно слышит на улице: «А помните, был такой удивительный, трогательный, будоражащий спектакль!» Ее Оль-Оль - трепетную девушку, вынужденную стать содержанкой, - и сейчас обсуждают, понимают, жалеют... Громада любви, оковы душевных страданий, груз ответственности, - Юлия все это как крест приняла и пронесла в спектакле. И не сломалась, и не обманула.
В актерской биографии знаковым стал и образ вызывающе прекрасной актрисы Амалии в «Королевской мышеловке». Героиня чувствует, что смысл жизни – свобода, но понятие это трактует неверно. Думает, что свобода тождественна удовольствию, которое может испытать отдельно взятый человек, окруженный молчаливыми рабами. Оттого и разыгрывается трагедия, сопряженная с бессмертными гамлетовскими мотивами…
Главный урок, который актриса вынесла из своего ученичества и профессионального опыта: «Зритель все видит и понимает».
И дело тут не только в образах пьесы и замысле автора. Публика все видит «про актера»: что у него за душой, какие мысли его посещают, получает ли он удовольствие от работы.
Поэтому, выходя на сцену, Юлия пытается максимально отбросить все, что было ДО, чтобы несколько мгновений актерской жизни прожить с максимальной отдачей, искренностью, справиться с миром и покорить его.
«Пожалуй, чувство сродни медитации: чистота эмоций и переживаний радует, чарует, возносит до небес, заставляет любить, тосковать, плакать, ненавидеть по-настоящему. Такая трансформация и полная отдача всякий раз наполняет новыми силами», - говорит актриса.
«Самое главное для актера – кураж», - считает Некрасова. - Когда тебе не интересно то, что ты делаешь, как это может быть интересно публике?»
Но при этом не менее важной она считает тренировку, самоорганизацию.
Юлия разработала новый закон сохранения энергии: все свои волнения, тревоги, переживания преобразует в творчество…
Такие они, первые страницы Юлиной истории, которая, наверное, была бы не такой яркой, если бы судьба однажды не ввела в нее новое действующее лицо, не ставшее довольствоваться ролью второго плана.
Кураж на сцене генерирует сама Юля, а вот в ее реальной жизни таким неустанным «аккумулятором» стал Павел Сыромятников.
Однажды он по - бунтарски ворвался в стихию Тургеневского дома, сделав это море еще более бурным. Молодой, симпатичный, подвижный, а что дальше?
На экзамен пришел невообразимым неформалом с песней Земфиры, поэмкой Ивана Баркова, а также с длинными черными прядями и рыжей челкой.
Кстати, по эволюции его шевелюры можно проследить и «эволюцию» серьезности актера. Русые кудри в «Двух веронцах» Шекспира, в «Любви и разочаровании молодого человека» Гончарова и уже совсем «аскетичная» прическа у его Алымова в «Выстреле» Жеребцова.
На такого рода озорные сравнения, прежде всего, настраивает сам Павел. Очень веселый, подвижный, энергичный, заводной, он словно сознательно оттеняет ту глубину, актерскую и философскую, которой обладает от природы и приобрел во время учебы. Ну и пусть. Зритель все понимает!
Да и на экзамене, юноша, кстати сказать, внимание к себе привлек все-таки исполнением задушевной «Ой, мороз, мороз!». Как потом с удивлением и облегчением вздохнули преподаватели, Павел и русскую классическую литературу отлично знал, и актером трепетно и тайно с 8 лет мечтал стать, и Тургенева особенно любил.
Между тем он все равно свое обучение называет не «классическим», а «физическим»: с 8 утра и до позднего вечера специальные предметы.
Девиз второго курса орловской студии СПбГАТИ – энергия. Это люди, безумно, всей душой влюбленные в театр, готовые ради него на любые подвиги: Антон Карташов, Дмитрий Бундиряков, Екатерина Гусарова, Ольга Форопонова…
Впрочем, Сыромятников прочитал и Чехова и Станиславского, чтобы потом… выработать свою особую систему. В этом он весь. Дойдет до самой сути, во всем разберется, а потом дух бунтарства и противоречия обязательно заставит открыть что-то новое.
Этот артист берет от жизни всех. Здесь нет оговорки. Настойчиво всматривается в действительность. Выхватывает мимолетное, похищает характеры, бережно хранит все подсмотренное и услышанное - в профессиональных целях.
Когда в 2003 году Павел был принят в труппу, в репертуаре Юлии была уже не одна главная роль. Актриса весьма критично оценила тогда еще студента СПбГАТИ. Казалось, что завоевать внимание зрителя ему удается в основном за счет природного обаяния и азарта юности. Сейчас ее мнение в корне изменилось. Говорит, более рассудительного актера стоит еще поискать.
Его Буратино и Карлсон пленили самых маленьких, Александр Адуев «Любовь и разочарование молодого человека» заставил серьезно задуматься о временах и нравах молодежь. После «Выстрела» ком в горле даже у видавших виды.
Павел относится к тем артистам, которые не только могут слушать и понимать постановщика, но и, по образному выражению Юрского, сами являются режиссерами собственных ролей. Есть у него, кстати, и опыт постановок: спектакль «Айболит», рок-опера «Мэри Поппинс», вечера «Театр - любовь моя»… Об этом обычно рассказывает Юля – не без гордости.
Любимая роль Сыромятникова – Шельменко - денщик. Почему? Да просто актер, как сам говорит, может делать на сцене все, что угодно. Море обаяния. Не счесть выдумок. Что ни слово – афоризм! Что ни шаг – маленький спектакль для нового «зрителя». Шельменко находится в самой гуще событий. И потому почти всегда на краю пропасти. Жизни в нем столько, что диву даешься!
И при этом, какой священный трепет внук героя Великой Отечественной войны Андрея Сыромятникова, расписавшегося на рейхстаге чувствует, играя в «Выстреле» (по пьесе В. Жеребцова «Предатель»). Здесь уже нельзя ни шутить, ни врать, и нечего вполсилы. Кровь и нерв.
Кстати, это одна из совместных работ актеров.
По замыслу режиссера И. А. Черкашина спектакль стал кинолентой на сцене: максимально реалистичным и приближенным к жизни. Мизансцены выстроены так, будто камера выхватывает крупный план из круговорота трагичной, страшной жизни, пронизанной в равной степени болью и надеждой. Это война внутри каждого и в целой Вселенной.
Для драматической актрисы, привыкшей к большой сцене, такая задача сначала казалось трудной. Конечно, участвуя в спектаклях в «Театре Каменского», который обосновался на музейной сцене театра Тургенева. Юлия привыкла к настроениям камерности, задушевности. Но там атмосфера иного рода, подразумевающая некий символизм, облачение жеста и слова в метафоричность пространства.
Спектакль «Выстрел» стал иным способом актерского существования, когда все на разрыв, когда движения глаз, рук, губ – это движения души каждого живого, страдающего, сопереживающего, делающего выбор человека. Актер Сыромятников помог актрисе Некрасовой, подсказал, поддержал. Как всегда…
В жизни реальной Юлия также нашла в Павле настоящую мужскую силу и опору, а он в ней – утонченность, необычно гармоничную красоту внутреннюю и внешнюю.
Когда эти двое рядом - будто зажигают друг друга. Их характеры, общее и частное, впечатления от прошедшего дня, мечты, надежды сливаются в единый свет, который воплощает все лучшее от этой пары: нежность и настойчивость, мудрость и озорство, силу и скромность, трепет и порыв, желание идти напролом и привычку ставить все под сомнение, самоиронию и требовательность к себе.
Такие разные, они легко приходят к общему мнению.
Истинно, есть просто люди, а есть люди театра, - посвященные.
Неудивительно, что в этой семье большую часть времени обсуждают искусство. «Очень важно порой бывает выплеснуть чувства, мысли, которые будут непонятны человеку, не зараженному вирусом театра», - считает Юля. При этом девушке очень приятно, когда муж угощает ее кулинарными шедеврами своего произведения. А Павел, оставив дискуссии для вопросов творчества, однозначно считает супругу непревзойденной хранительницей домашнего очага.
Кстати, делит актерская семья и увлечения. Кто бы мог подумать, что одна из «восьми любящих женщин» под влиянием Сыромятникова стала заядлой поклонницей футбола, причем фанаткой ФК «Орел», а дома у нее пятеро потрясающих щенков американского пит бультерьера…
Несмотря на романтический флер профессии, эта пара остро ощущает действительность. Старается не пропускать кино - и театральные премьеры, изучает новые веяния в искусстве. По их мнению, нужно знать, в каком времени живешь, чтобы воскрешать бессмертные образы.
Юля и Павел в своих работах показывают нам классику даже не современную (это слово сейчас слишком часто ассоциируется с пошлостью и безвкусием), а вневременную – понятую всем и всегда.
Стремятся во всем найти золотую середину.
Они за классический театр, открытый и понятный людям. И точно против того, чтобы к артисту относились как к обслуживающему персоналу, аниматору, признанному только развлекать. Сами помнят, с каким восторгом, будучи студентами, смотрели на нынешних ветеранов сцены. Сейчас с великим уважением играют с ними в спектаклях.
«Призвание актера – дарить людям счастье. Это должен помнить и артист, и зритель, – считают супруги. - В театре не работают. Театру служат. Это дело для души».
Наверное, поэтому с равным восторгом публика смотрит на Карлсона, шалящего на сцене, и упивается нежностью Елены Денисьевой («Прощальный свет»), шутит над незадачливыми героями «примадонн»…
Такие разные, такие похожие Павел и Юлия гордо называют себя орловцами: «В нашей крови Андреев, Лесков, Тургенев, Фет. Когда человек соприкасается с классикой, в нем воскресает все лучшее, что передается из поколения в поколение».
Молодые люди искренне ратуют за восстановление Дома Лизы Калитиной, за то чтобы вдохнуть новую жизнь в Дворянское гнездо, объединить всю литературно-культурную общественность единой целью возрождения настоящего искусства в нашем городе. Кстати, актеры в свое время стали лауреатами эксклюзивной Тургеневской премии, а Некрасова получила еще и премию, учрежденную прямыми потомками основателя театра графа С.М. Каменского…
Это тихое семейное счастье и бурное актёрское стало возможным лишь потому, что истории разных людей стали единим целым, что эти двое разглядели друг друга, и случилось сближение творческих натур.
Наверное, таково призвание настоящего искусства – делать хороших людей ближе.
И это еще далеко не конец повествования…
Ольга Николаева
